Полковник в отставке А.П. ПАВЛОВ 

    Первые советские ракетчики 

    До вручения лейтенантских погон осталось всего ничего, но мы, выпускники первого факультета Ленинградского высшего артиллерийского инженерного училища 1958 года, все еще не знали своего назначения ни по конкретным должностям, ни по местам будущей офицерской службы.

    И вот однажды, когда мы с моим однокурсником Толей Травушкиным, сидя за столом в светлом и уютном учебном классе, рассуждали об этом, дверь внезапно открылась и к нам вошел многозвездный московский генерал в сопровождении начальника нашего факультета полковника Помогаева.

    — Куда предназначаются эти молодые люди? — спросил генерал.

    — На артиллерийские базы и арсеналы на должности начальников участков по ремонту вооружения и помощников начальников отделов хранения, — ответил Помогаев.

    Из этого нечаянного разговора мы наконец-то прояснили в общих чертах предстоящее распределение, а вслед за этим пошли между выпускниками пересуды: «Ракеты… Ракетчики… Ракетные войска…» и — предупреждения: «Т-с-ссс!». Ведь слово «ракета» секретное, в разговоре нужно употреблять иное — «изделие».

    Примерно так и получилось: большинство из нас, выпускников ЛВАИУ с дипломом «инженер-механик артиллерийского вооружения», направлялись в ракетные войска оперативно-тактического назначения с предварительным переучиванием.

    Переучиваться так переучиваться, и наша группа в составе сорока человек сразу же после получения дипломов выехала в Пензу на Центральные артиллерийские курсы. С нашего факультета в эту группу попали лейтенанты Габуния, Плаксин, Власов, Гойко, Плотников, Сержант, Травушкин, Комолов, Петров, Фаустов, Кызродеев и другие, в том числе и я. По каким критериям осуществлялся отбор в ракетчики, нам было не ведомо, но как бы там ни было, а в конце февраля 1958 года мы уже находились в месте назначения.

    Провинциальная Пенза встретила нас метелями, сугробами и морозами. Разместились мы в общежитии. Начальником курсов был генерал-полковник Иван Иванович Волкотрубенко. Находясь всю войну на должности заместителя начальника Главного артиллерийского управления, он не раз встречался со Сталиным, а после окончания боевых действий был репрессирован. Из заключения вышел с покалеченной ногой и теперь ходит с палочкой.

    Занятия начались сразу, но нам не привыкать к ним. И, хотя каждый из нас имеет новенький диплом с приложением к нему выписки из зачетной ведомости по тридцати одному предмету, всего этого оказалось мало. Нужно еще освоить гидродинамику, аэродинамику, газодинамику и другое, а также глубже вникнуть в сущность реактивного движения.

    Известно, что реактивное движение — это движение, возникающее при отделении от тела некоторой его части с определенной скоростью. Легче всего это можно понять на примере из школьного учебника: мальчик сидит в лодке, нагруженной камнями, и бросает камешки за корму, а лодка от этого движется вперед с определенной скоростью. Если школьный пример видоизменить и вместо лодки представить себе ракету, а вместо мальчика, бросающего камешки, — струи газов, вытекающие с огромной скоростью из сопла двигателя, получится картина реактивного движения — основа основ ракетного дела.

    Конечно, мы оперировали не камешками, а сложными формулами с применением аппарата высшей математики. Параллельно с теорией шли и практические занятия по изучению конкретных образцов ракет — «Коршун», «Тюльпан», «Марс».

    Занятия чередуются с отдыхом и спортивными мероприятиями. Особенно по душе нам лыжные прогулки. Зима выдалась особенно снежная, а таких метелей ни до этого, ни после я больше не видел.

    По истечении двух месяцев преподаватели все чаще стали поговаривать о сдаче предстоящих экзаменов. И вот, когда уже были заготовлены экзаменационные билеты, а мы настроились на испытания, поступила команда: экзамены отменить, всех переподготовщиков срочно отправить в отпуск. Мы даже не стали выяснять причину такого поворота: еще чего доброго передумают да и заставят нас экзаменоваться. Тем более, что на руках отпускные билеты, в которых значится: «По окончании отпуска прибыть в отдел кадров Сухопутных войск, г. Москва, 5 мая 1958 года».

    Вместе с тем время не для отпускного блаженства: за окном начало апреля; холодно, слякотно... Ну, кто, скажите, стремится в эту пору в отпуск?

    Но делать нечего, поеду в Ленинград «к теще на блины» и буду коротать отпускные дни дома: моя жена Светлана еще учится в институте.

    Вот и Питер, как называли мы между собой северную столицу. Свободное время вынуждает то и дело поглядывать на календарь, а еще чаще задумываться над тем, что же ждет нас дальше.

    Но вот и заветная дата — 5 мая 1958 года! Вот и Москва. Здесь, собравшись по указанному адресу, мы получили новые командировочные документы и, как говорится, не отходя от кассы — усиленное денежное содержание.

    Читаю в предписании, дескать, «инженер-лейтенанту Павлову Александру Петровичу для дальнейшего прохождения службы прибыть в войсковую часть 11702, город Клинцы», и не верю своим глазам: ведь в Клинцах я закончил среднюю школу, там у меня родственники, там прошла моя юность... Я оглянулся. Большинству моих товарищей тоже предстоит следовать в ту же войсковую часть. Это здорово — служить будем вместе.

    В Москве делать больше нечего, и мы в тот же день сели в поезд и отправились по назначению. На другой день мы уже подъезжали к Клинцам.

    Вон сосновый бор, вон стадион, а вот и уютный одноэтажный вокзал.

    Поезд остановился, и мы выгрузились из вагонов. Стоит чудесный весенний день, ярко светит солнце, зеленеет молодая травка, воздух напоен ароматом хвои... Мы расположились со своими вещами на травке и закурили. Никто нас не встречал. До города здесь около километра, дорога идет живописным сосновым бором, а город открывается потом весь сразу внизу.

    — Ну, что будем делать? — спросил меня Травушкин, когда окончательно стало ясно, что до части, видно, придется добираться пешим порядком.

    Травушкин постарше нас, он был бессменным командиром 133-го учебного отделения, и мы, по старой привычке, подчиняемся ему.

    — Тут недалеко, — ответил я, — быстро доберемся сами.

    — А где находится войсковая часть 11702? Ты знаешь?

    — Примерно знаю...

    О воинской части, стоящей в Клинцах, я знал от своих школьных товарищей — детей военнослужащих. Помнил, что в городе стояла артиллерийская бригада, расквартированная на краю города, ближе к вокзалу.

    — Хорошо, пошли пешком.

    Мы взяли свои пожитки и пошагали в город по песчаной дорожке, вьющейся среди живописного соснового бора.

    Одеты мы в простую, но нарядную форму: защитный закрытый китель со стоячим воротником и золотыми погонами, синие галифе в сапоги, на голове повседневная фуражка с черным бархатным околышем. В чемодане еще две фуражки — полевая и парадная и, соответственно, полевая и парадная форма (двубортный мундир мышиного цвета и синие брюки к нему навыпуск), шапка-ушанка, ботинки, белые рубашки, белье. Через плечо на ремешке — плащ-накидка в скатке, на левой руке шинель, в правой — чемодан. Вот и вся экипировка.

    Через некоторое время мы подошли к контрольно-пропускному пункту воинской части.

    — Нам в вэчэ 11702, — объяснили мы дежурному.

    Ознакомившись с нашими документами, он поручил своему помощнику проводить нас к небольшому одноэтажному зданию. Там нам разъяснили, что искомая войсковая часть только формируется и пока что существует лишь в бумагах в виде номера. Нам же, ее первым «ласточкам», надлежит немедленно убыть в Ростов-на-Дону на высшие курсы по очередной переподготовке на ракетную технику сроком на полгода. Вместе с тем нас ознакомили с приказом о назначении на первичные офицерские должности. В моем новом предписании, к примеру, значилось: «Инженер-лейтенанта Павлова А.П. назначить на должность заместителя командира первой стартовой батареи по технической части».

    Первая офицерская должность… Мне, технарю, выпало на долю занять место в боевом строю на самом острие военно-технической революции!

    Много разных должностей мне придется потом пройти за свою долголетнюю службу, но о той, самой первой своей должности, я вспоминаю с особым восторгом.

    На такие же должности были назначены Петров, Травушкин, Власов, Гашунин, Гойко и другие бывшие сокурсники.

    В тот же день мы уехали из Клинцов.

    Южный город Ростов-на-Дону встретил нас непривычным теплом, и мы, пока добрались до места, прямо-таки упарились.

    Новенькое Ростовское высшее артиллерийское инженерное училище, где нам предстояло проходить переподготовку, располагало комплексом современных лабораторий, учебных классов, зданий, чем резко отличалось от нашего родного ввуза, ютящегося в древних стенах бывшего патронного завода.

    Нас разместили в училищном общежитии, и мы сразу же привычно включились в учебный процесс. Опять — газодинамика, гидродинамика, аэродинамика и электротехника с пристрастием. Но мало знать общую теорию, нужно еще проникнуться и сущностью сложного вооружения.

    Практические занятия начались с изучения ракеты 8Ж38. Когда я впервые увидел эту ракету, то был поражен ее размерами, новизной для меня конструктивных решений, сложностью, наукоемкостью всех элементов изделия. Изучение ракетного комплекса происходило сразу по нескольким направлениям: устройство и свойства самой ракеты, особенности наземного оборудования, боевая работа на стартовой позиции.

    Львиная доля учебного времени отводилась первому направлению, включая изучение двигательной установки, системы управления, приборов и многого другого.

    — Ракета 8Ж38 — это классическая ракета, — говорили нам преподаватели. — Если вы ее хорошо изучите, то легко сможете освоить и другие типы ракет.

    Она — жидкостная: горючее — спирт, окислитель — кислород; двигатель имеет две ступени работы — предварительную и главную. На предварительной ракета с работающим двигателем остается на пусковом столе, что называется «прожигом», и используется в учебных целях для подготовки ракетчиков, как говорится, в условиях, приближенных к боевым.

    Интересен сам процесс запуска двигателя: в камеру сгорания вводится деревянный крест с магниевой лентой, которая поджигается с одновременным проливом спирта и кислорода.

    Ракета имеет автономную систему управления и сама идет к цели, что абсолютно ново для нас.

    — Основу системы управления составляют гироскопические приборы, — объясняет нам преподаватель. — Это гирогоризонт и гировертикант.

    В училище прекрасно оборудованный учебный класс по системе управления с громадной на всю стену так называемой пятой схемой. И что особо интересно, так это то, что на всех типах ракет эта схема имеет один и тот же номер. Она — чисто электрическая, логики, можно сказать, в ней нет никакой, и в этом вся трудность ее изучения. Нужно просто-напросто запоминать замыкание (размыкание) многочисленных контактов и составление соответствующих цепей при включении тумблера, а точнее — примитивно зазубривать. Иначе — не сдать экзамены.

    Наземное оборудование ракеты 8Ж38 на стартовой позиции гораздо проще и состоит из пускового стола и машины пуска. Пусковой стол устанавливается на грунт сам по себе и перевозится на специальной транспортной машине. Машина пуска — небольшой броневичок с аппаратурой пуска внутри. Боевая служба на стартовой позиции четко расписана в «Наставлении» и я, прежде всего, осваиваю свои обязанности.

    Наконец, учебная программа по изучению 8Ж38 подошла к концу, и мы перешли к изучению другой ракеты — оперативно-тактической 8А61, состоявшей на вооружении Сухопутных войск, на которой, как нас уведомили, нам, по всей видимости, придется служить. По сравнению с 8Ж38, хотя ее конструктивные решения почти такие же, она просто малютка. К примеру, если там в разрезной двигатель я входил в полный рост, то здесь двигатель размером не больше молочного бидона. Топливо — керосин Т-1, окислитель — азотная кислота. Стенки камеры сгорания «малютки» охлаждаются за счет притока керосина по зарубашечному пространству; горючее и окислитель в камере сгорания смешиваются шнековыми форсунками.

    А вот наземное оборудование на этой ракете многочисленное и абсолютно нам незнакомое. Во-первых, стартовый агрегат 8У218 здесь объединен с пусковым столом в одно целое на базе гусеничного шасси из-под самоходки САУ-152. Стартовый агрегат, с выступающей вперед носовой частью, имеет устрашающий внешний вид, но скомплектован рационально, позволяет и транспортировать ракету, и проводить предпусковые проверки, и пуск ракеты, одновременно обеспечивая и мобильность, и защиту нежной аппаратуры, и высокую проходимость.

    Но, прежде чем попасть на стартовую позицию, ракета должна еще пройти предварительную подготовку и проверку на технической позиции. Там ее подвергают «горизонтальным проверкам», производят ее заправку и стыковку с боевой частью. Для выполнения всех этих операций предназначено специальное наземное оборудование — это машина горизонтальных испытаний, машина автономных проверок, грунтовая тележка 2ТЗ, компрессор ВГЗЗ, подогреватель воздуха 8Г27У, обмывочно-нейтрализационная машина 8Т311, заправщик горючего 9Г27, заправщик окислителя 8Г17 и другое.

    Так что лишь одно простое перечисление наземного оборудования занимает немало места, и на бумаге, и в голове, а ведь это предстоит эксплуатировать, изучить «характер» каждого образца, познать слабые места и все нюансы грозного оружия.

    Основу технической позиции составляет замечательная просторная палатка 8Ю11, куда заходит тележка с  ракетой, подключаются кабеля к машинам горизонтальных испытаний 9В11 и автономных проверок 9В41, подаются в палатку тепло (в холодное время года), напряжение и закручивается колесо проверки на шесть часов непрерывной работы. Главное действующее лицо здесь — оператор, т.е. специально подготовленный офицер.

    Когда время нашего обучения подходило к концу, нас уведомили о том, что предстоит освоить еще ракету 8К11. К счастью, она мало чем отличалась от 8А61, разве что некоторыми параметрами и конструктивными особенностями; наземное оборудование к ней — все то же самое.

    Окончилось жаркое, измучившее нас, южное лето; затем промелькнул сентябрь, принеся за собой выпускные экзамены. Все-таки какой урожайный на экзамены 1958 год!

    Конечно, на второй год здесь не оставят, но будет просто неудобно провалиться, поэтому старательно готовимся. К чести наших ребят, экзамены все мы сдали успешно.

    Вслед за этим собираем пожитки, получаем проездные документы и едем обратно в Клинцы, в войсковую часть 11702.

    На этот раз выезжаем не всем табором, а группами по два—три человека.

    В Клинцах, переступив порог знакомого КПП, убедились, что призрачная ранее в/ч 11702 приобрела более реальные очертания с вывешенными на дверях штаба и штабных кабинетов соответствующие таблички.

    В отделе кадров увидели за столом майора и капитана.

    — Майор Зуйков, капитан Кротов, — назвали они себя, после нашего представления им, и предупредили, что на 18.00 назначено совещание, где мы сможем предстать перед командиром......